– Ах ты, чтоб тебя… – мужик с утра был не в духе. И было из-за чего. Он откладывал эту поездку столько, сколько мог. Но теперь откладывать было уже некуда. 22 декабря, последнее воскресенье перед Новым годом. Вернее не последнее, будет еще 29. Но это практически не в счет – самый канун праздников, будет не до этого… А потому, как ни крути, а ехать в проклятый заколдованный лес придется именно сегодня. Мужик вздохнул и сунул руку за пазуху. Как все-таки хорошо, что кум вчера одолжил бутылку самогона, а то совсем пришлось бы тяжко… Мужик воровато поглядел по сторонам и в очередной раз отхлебнул от вожделенной бутылки, смачно занюхав рукавом полушубка. Страх отступил еще, но ненамного, самую малость.
Да, да, именно страх. Он поселился в его душе еще тогда, когда стало ясно, что без этой предновогодней поездки в колдовской лес никак не обойтись. Даже теперь, неестественно долго запрягая мохноногую лошадку, мужик не мог себе в этом признаться. Но дело обстояло именно так. Нельзя было сказать, чтобы страх был совсем уж безосновательным, но все равно – стыд-позор… В конце-то концов – чего ему бояться? Съездить по лесной дороге до той полянки, окруженной вековыми деревьями, считай, в самом сердце леса, в котором вдруг поселился этот странный и почти необъяснимый ужас. Срубить ту елочку на середине поляны, и сразу же домой. Ничего не случится! Конечно, не случится. Да и что может случиться? Разумеется, ничего. Однако сердце продолжало ныть, а услужливая память подсовывала кошмарное видение – умирающие от неведомой хвори Антип и оба его сына… Всячески стараясь отсрочить роковую поездку, мужик начал вспоминать…

***

Все было хорошо до того момента, когда несколько лет назад в их деревню забрел этот проклятый колдун. Ну забрел и ладно, шел бы дальше своей дорогой. Ан нет, чем-то ему приглянулся лес. И надо же такому было случиться – колдун поселился в этом лесу. Да не просто в лесу, а в самом гиблом его месте – на Гнилом болоте. Впрочем, если разобраться, где же еще нечисти селиться? Опять же, ну поселился – так и живи себе, никого не трогай. Куда там! Как-то летом колдун приперся в деревню, да не просто в деревню, а непосредственно во церковь Господню, аккурат под конец воскресной службы, когда почитай все селение было здесь. Не обращая ни малейшего внимания на опешившего от такой наглости отца Серафима и не осенив себя крестным знамением при входе во храм Божий, колдун заявил, что он заколдовал их лес и что теперь те, кто придут в лес со злыми помыслами будут долго болеть. А если кто посмеет убить хоть одно дерево – тому еще хуже будет… Да, да, именно так и сказал: «убить дерево». Как это можно убить дерево никто, конечно, не понял. Наверное, срубить или спилить… Ну да ладно. Никто особо не придал значения угрозам колдуна, тем более, что отец Серафим заявил, что истинный Господь не допустит поганого колдовства. На том и успокоились.
Оказалось, зря. Началось с того, что люди, ходившие в лес… действительно болели чаще тех, кто туда не ходил. А еще те, кто ходил, рассказывали о необъяснимом страхе, постепенно переходящем в ужас, который неизбежно исподволь вселялся в них в лесу. Вот еще дьявол! Хотя так говорили далеко не все. Те, кто всегда относились к лесу бережно и даже имели нахальство поучать самых работящих односельчан за то, что те, якобы, хищнически относились к природе, говорили, что в лесу пребывать стало приятнее. Это же говорили и дети, которые всегда приносили в лес радостные чувства и веселый смех. А еще говаривали, что, якобы, в Гнилом болоте откуда ни возьмись появились богатые заросли клюквы. Но это уже и вовсе враки. Хотя… И дети, и эти чокнутые «любители природы»… стали вдруг всегда возвращаться из лесу с полными лукошками то грибов, то ягод. Раньше такого не наблюдалось. Но при этом стоило только предприимчивому односельчанину явиться в лес на повозке с ведрами чтобы набрать и затем продать грибы на ближайшей ярмарке – грибы… куда-то исчезали. А не на шутку разозлившийся горе-коммерсант потом сваливался на некоторое время с недомоганием.
Разумеется, все эти события могли бы быть случайными. Но вот однажды… Никто уже и не вспомнит, для чего Антипу понадобился кругляк. То ли баньку подправить, то ли забор подновить, то ли еще для чего… Так или иначе, он, взяв с собой обоих сыновей, пилу и топоры отправился на телеге в проклятый лес. Спилил-то всего ничего – три липы. А по приезду все трое свалились с неведомой хворью и уже больше не вставали. Отец Серафим, как всегда, велел молиться и даже провел какие-то там божественные ритуалы в Антиповой избе, а потом велел отправляться в райцентр за доктором. Тот только руками развел. Оставил какие-то порошки и уехал восвояси. Больным, однако, становилось с каждым днем все хуже и хуже. Наконец решились послать в соседнее село за (прости Господи) ворожеей, жившей, как и полагается, на выселках. Та сделала какие-то богомерзкие дела и пробубнила под нос:
– Здесь я бессильна, нужен рунический маг…
Напоив больных каким-то травяным зельем, ведьма направилась… прямиком в лес. Откуда вскорости вернулась вместе со страшным колдуном. Узнав историю, тот неодобрительно покачал головой:
– Я же предупреждал…
А потом поочередно нарисовал над каждым из больных дьявольские знаки. И, наконец, отлучившись на пару часов в сарай, принес дощечку со странными знаками и велел спрятать где-нибудь в доме.
Разумеется, после визита колдуна пришлось заново призывать отца Серафима, чтобы повторно очистил избу от занесенной нечисти. Что было и сделано незамедлительно, почти сразу после ухода ворожеи и колдуна. На этот раз Господь явил чудо, ибо уже через несколько часов после ухода нечестивцев и освящения избы отцом Серафимом с обязательным окроплением святой водой и прочими действами, все трое больных пошли на поправку. А через неделю от хвори не осталось и следа. Тем не менее про дощечку со знаками никто отцу Серафиму не сообщил. Чудо Господне чудом Господним, а выкинуть дощечку тем не менее никто не решился. С исцеленными, однако, стали происходить немного странные вещи – они стали как-то сторониться церкви и больше тяготели к тому самому лесу, который поверг их на столь страшное испытание. А по осени Антип с сыновьями зачем-то посадили около дома три березки. Как раз по числу спиленных лип. Умом тронулись, бедолаги. Злые языки поговаривали, что это именно колдун, а не отец Серафим на самом деле спас Антипа и сыновей. Но это уж точно враки…

***

Мужик даже плюнул под ноги – надо же, какую ересь выдумали – колдун исцелил… Всем хорошо известно, что всякий колдун или ведьма суть прислужники самого дьявола. А от дьявола никогда ничего хорошего не дождешься. Это же ясно, как день. Исцелил их вовсе не колдун со своими колдовскими штучками, а отец Серафим молитвами.
Мужик в который уже раз вздохнул. Так или иначе, пора отправляться. Он взгромоздился в старенькие дровенки и прикрикнул:
– Ноооо, пшла…
Мохноногая лошадка повезла дровенки в сторону колдовского леса.

***

Минуло уже двенадцать годовых циклов с того момента, когда студеный февральский ветер принес невесть откуда крохотную полупрозрачную коричневую крылатку – семя сосны. Крылатка приземлилась почти в центре полянки, зацепилась то ли за торчащий корень, то ли за пожухлую прошлогоднюю траву. И так там и осталась. А весной произошло чудо – вместе с несмелой весенней травкой и нежными первоцветами почти в самом центре полянки из земли поднялись две зеленые иголочки и весело потянулись навстречу солнышку. Сеянец сосны.
Окружившие полянку вековые дубы, ясени и липы немедленно взяли малышку-сосну под свое покровительство. Ведь крошечный сеянец подстерегало в этом мире столько опасностей! Но елочка (точнее сосна, но мы будем все же называть ее елочкой), несмотря ни на что, выжила. А в следующем цикле превратилась уже в веточку, усыпанную иголками. А потом стали появляться мутовки – круговые пояса, из которых вырастали новые ветки – с каждым циклом все новые и новые пояса-мутовки. Каждый год – еще один поясу. Дальше – больше…
А потом появился колдун.
Природные духи – местные обитатели – приметили его сразу, как только он вошел в лес. Причиной тому явилось необычное его поведение. Началось с того, что уже при входе колдун вежливо поздоровался со всеми духами, испросил разрешения войти и (о, ужас!) принес извинения за возможные разрушения, которые причинит лесу сам факт его здесь пребывания. Такого не могли припомнить даже самые старые лесные духи. Вроде бы более тысячи лет назад такое было в порядке вещей. Но достоверно никто ничего такого не знал и не помнил. Неудивительно, что изрядно опешившие лесные духи из числа тех, кто имел такую возможность и не были слишком заняты, немедленно собрались около пришельца. Тут их ждала вторая неожиданность. Колдун кивнул собравшимся и начал излучать… Что бы вы думали? Чувство любви! Такого не только никто не помнил. Невозможно даже и было себе представить, что такое бывает. Да, они, конечно, читали чувства у приходящих в лес людей. Но очень редко это было что-то хорошее. За последние века люди стали раздражительными, завистливыми и всегда куда-то зачем-то спешащими. Очень редко у кого-то находилась хоть капля любви к окружающей Матери-природе. В основном это проявлялось, у детей. Но и эту драгоценную каплю приходилось выискивать в глубинах подсознания. А тут – вот она, целебная любовь, причем в чистом виде и в огромном количестве. Настолько огромном, что она с легкостью переливалась за пределы сознания колдуна и животворным потоком изливалась на удивленных духов, которые прямо-таки нежились в лучах этого благотворного потока.
Однако на этом неожиданности не закончились.
Колдун, получив безусловное разрешение, в окружении имеющих способность перемещаться природных духов направился осматривать лес. Когда дошла очередь до Гнилого болота, тамошние обитатели приуныли. Еще бы – одно дело изливать потоки животворной любви на веселом сухом месте. А у них тут…. Кто же станет отдавать любовь такому мерзкому месту? Испокон веков люди испытывали тут только досаду, раздражение, а то и вовсе ненависть… Колдун неодобрительно покачал головой. И тут случилось неожиданное. Он вдруг возобновил с удвоенной силой поливать Гнилое болото… любовью. Причем делал это продолжительное время. Духи и вовсе обалдели от такого поворота событий. А потом колдун еще заявил:
– Сильное повреждение чувствительной местности. Здесь понадобится некоторое время. Если не будете возражать, я тут у вас, пожалуй, поживу некоторое время. Только мне придется соорудить здесь избушку на сваях. И еще посадить лесной питомник вон там, на сухом месте, но неподалеку. Что скажете? Нет возражений?
Разумеется, никто возражать не стал. Тем более, что для постройки избушки колдун выбирал исключительно мертвые и засохшие стволы и ветки, принося тем самым существенное облегчение живым.
Вскорости на болоте появилась маленькая и уютная избушка на сваях. А обитатели болота каждый день получали порцию любви, постепенно приходя в исходное, нормальное состояние.
Впрочем, колдун не забывал и о прочих обитателях.
Елочку он заметил сразу, при первом же обходе леса.
– Ух ты, какая тут у нас красавица есть... – восхитился колдун. И было из-за чего! Зеленая и стройная, она исключительно красиво смотрелась в центре живописной полянки. И такой, зеленой и стройной, она была и зимой, и летом – в любое время годового цикла…
Вместе с тем колдун почувствовал смутную тревогу – елочка как раз приблизилась к тому возрасту, когда могла легко стать жертвой новогодних праздников, которые, как и некоторые другие древние обряды, были извращены до неузнаваемости, утратили свой первоначальный смысл и приняли уродливые черты.
Колдун часто приходил на полянку и подолгу оставался рядом с елочкой. И вообще почему-то стал называть полянку непонятно: своим «рабочим кабинетом».

***

Дровни с мужиком въехали в лес. Стоящий у дороги прямо около въезда огромный зловредный вяз по обыкновению пребольно хлестнул мужика по лицу замерзшей веткой. Словно специально хотел ткнуть в глаз. Из покрытого мглой неба посыпались редкие снежинки. В лесу сделалось сумрачно. Мужик заторопился:
– Ноооо, ноооо…
Не хотелось оставаться надолго в проклятом лесу. Скорей бы уж доехать до той полянки в середине леса, срубить елочку под самый корешок, погрузить добычу на дровенки – и обратно, домой. Пожалуй, можно будет у кума еще бутылку выпросить. В связи с таким жутковатым делом, как поездка в этот странный и непонятный лес. Он так и не смог признаться даже самому себе, что панически боится той неведомой силы, которая притаилась в лесу и недавно свалила трех здоровых мужиков. Вернее, одного мужика и двух парней. Душа стонала почти уже беспрерывно. Из-за этого приходилось все чаще прикладываться к припасенной бутылке чтобы хоть как-то ослабить растущий страх.
Сумрачный лес казался враждебным. Будто знал, с какой целью сюда въехали дровенки с мужиком, запряженные мохноногой лошадкой. Ладно, еще немного, и все будет кончено. А кум наверняка даст еще одну бутылку. И тогда все пройдет. Все закончится… Зато потом…
Мужик размечтался. Нарядная елочка будет стоять посередине комнаты. Сколько радости она принесет троим его детям. И не только им. Все новогодние и рождественские праздники к ним будут приходить дети со всей деревни. А потом… Об этом не хотелось думать. Действительно, зачем? Нужно думать о предстоящих в скором времени праздниках, вот о чем надо думать. А вовсе не о том, что через пару-тройку недель лесную красавицу придется выбросить во двор и сжечь. Только тогда она будет уже совсем не красавица – мертвая и засохшая, постоянно теряющая желтеющие иголки, совсем еще недавно такие зеленые, душистые и мягкие… А дети будут плакать. Или не будут. Может быть просто будут сидеть у окна и угрюмо наблюдать, как пламя пожирает то, во что превратилась елочка. Мужик тряхнул головой, отгоняя наваждение. Нет, это будет потом, не слишком скоро. Зачем об этом думать? Не надо думать о плохом. Думать надо о хорошем. О праздниках.
Меж тем мохноногая лошадка торопливо увозила дровенки с мужиком вглубь леса.
***

Колдун сразу почувствовал неладное. Что-то было не так. Такого всплеска неосознанной тревоги он не ощущал в этом лесу уже давно. Собственно, основным источником подобных чувств вначале было место, где он поселился – Гнилое болото. Но его он уже давно исцелил. Как? Известно как – регулярным поливанием местных природных духов чувством любви. Он полагал, что все подобные проблемы в лесу давно уже улажены. И вот – такая вдруг напасть! Колдун попытался определить источник тревоги. И похолодел… Елочка! Ну конечно, как он мог забыть – сегодня же день Зимнего Солнцеворота, начало Йоля. А через неделю все будут отмечать Новый год, а затем и Рождество. Конечно, у кого-нибудь да возникнет идиотская мысль угробить елочку в угоду извращенному до неузнаваемости обычаю. Пошел мелкий снежок и колдун поднял капюшон любимого непромокаемого плаща, одетого поверх полушубка. Нельзя было терять ни минуты. Колдун резко повернулся и быстрыми шагами, почти бегом, направился к центру леса, к той самой полянке, где родилась и росла елочка.
Он почти успел. Мужик на дровенках только что остановил мохноногую лошадку, и теперь, разминая слегка затекшие ноги, вышагивал вокруг и искал в дровнях орудие казни – топор. Похоже, мужик уже изрядно принял на грудь. По крайней мере колдуна он не заметил. Поэтому колдун спокойно прошел к центру и встал перед елочкой, загородив ее собой.
Наконец мужик извлек топор и направился к елочке. И тут он увидел колдуна. Душа разрывалась на части, словно пойманная птица. Тем не менее выпито было уже не мало и мужик слегка заплетающимся голосом заявил:
– Отойди… Я ее сейчас… Это… Срублю… Под самый корешок…

***

В былые времена около каждого дома, где рождался ребенок, родители сажали хвойное деревце. Ель, сосну, кедр. А в канун дня Зимнего Солнцеворота и на протяжении последующих 12 дней сначала родители, а потом и подрастающие дети вырезали из разных съедобных продуктов разнообразные фигурки, которые затем в течение Йоля (12 дней после дня Зимнего Солнцестояния, или, по-другому, Зимнего Солнцеворота) вывешивались на подрастающую вместе с ребенком елочку. И все, прежде всего сам ребенок, смотрели, как птицы налетают на приготовленное собственными руками угощение. А если повезет – увидели бы и белку, бурундука, а то и зайца. Йоль уходил – елочка оставалась. Весной она давала прирост – молодые побеги, которые ближе к осени деревенели и становились уже неотличимыми от прошлогодних. А зимой снова, уже на вновь выросших ветках появлялось самодельное угощение для птиц и зверей. И так из года в год. Дети вырастали и у них самих появлялись дети. И около дома, неподалеку от уже выросших деревьев появлялись молодые хвойные побеги. Зимой и летом стройные и зеленые…
А потом в мире случилось что-то непонятное и очень плохое. Одним из последствий страшных изменений стал обычай каждый Йоль (который теперь был переименован в Новый Год и Рождество) рубить хвойное деревце 7 – 10 лет от роду. Фактически убивать младенца. Ведь по меркам хвойного дерева такой возраст соответствует нескольким месяцам жизни человека. Умирающее деревце заносили внутрь дома и тут начиналось самое ужасное. Обреченного малыша обвешивали разной цветной дрянью, полагая, что и без того исключительно красивое даже в своей безвременной и бессмысленной смерти деревце от этого станет… еще красивее! А потом начиналось само ритуальное действо – пожалуй, самое темное из всех, которые за всю свою историю изобрел человеческий мозг – люди… веселились, праздновали Новый Год, а затем и Рождество. И неизменно главным действующим лицом действа был… трупик младенца. Самое ужасное, что к ритуалу активно приобщали детей. Невероятно, но факт. Детям внушалась мысль, что приносить ежегодную жертву из такого же ребенка, как и они сами – это нормально и правильно. И украшать трупик, и веселиться около него… А потом, когда спустя 2 – 3 недели трупик утрачивал «товарный вид», его просто выбрасывали как ненужную, отслужившую свой срок вещь…
Колдун тряхнул головой, тщетно пытаясь отогнать кошмарное видение. Что случилось с этим миром? Как род человеческий мог пасть так низко? Почему люди так деградировали за какие-то ничтожные несколько веков? Ответы у него были. И уже давно. Однако на текущий момент Враг всего живого был еще чрезвычайно силен, хитер и коварен. Справиться с ним в открытом единоборстве было невозможно. Пока невозможно… Поэтому колдуну ничего не оставалось, кроме как вести локальные схватки в тех местах, где он останавливался на несколько лет, переходя с места на место. И там, где он бывал, Враг в конечном итоге отступал. Пусть битвы за жизнь отнимали многие годы, пусть его победы были заметны лишь на незначительных территориях – но это были реальные победы! Там, где он проходил и задерживался на несколько лет оставался хорошо заметный след – возрождение жизни, возрождение природы. И прежде всего возрождение лесов. После его перехода на новое место, на прежнем после него оставались маленькие лесные питомники перед домами и школами. И много-много посаженных побегов. Очень много. И самое главное, менялось сознание людей. И прежде всего – детей. Он прекрасно понимал, что возрожденные собственными руками и собственной любовью леса уже никогда, ни при каких обстоятельствах не будут уничтожены, как прежде, ради накопления излишеств, которые, по большому счету, никому не были особо нужны. Мысль о том, что всякому человеку якобы совершенно необходимо накапливать как можно больше различных предметов была навязана Врагом всего лишь несколько тысячелетий назад. Однако эта мысль была самой живучей, а значит, самой опасной. Как доказать ее гибельную сущность колдун пока не знал. Зато знал, что ущерб, причиняемый Врагом можно нейтрализовать, хотя бы частично. Через любовь к природе, ее защиту и ее возрождение. А в данной климатической зоне это означало, прежде всего, восстановление некогда уничтоженных лесов. Что он и делал уже много десятилетий. А это был лишь очередной эпизод в долгой череде затянувшейся битвы. Долгой битвы за планету Земля. За все, что на ней есть. Что живет, радуется, движется и растет…
***

– Не срубишь!
– Ты что ль помешаешь? – поигрывая топором поинтересовался мужик.
– Нууу… Как бы тебе сказать… Ты ведь не хочешь, чтобы твои дети в течение наступающего года умерли в страшных муках у тебя на глазах? Поочередно, один за другим?
Мужик оторопел и даже слегка протрезвел. Возникшая ни с того ни с сего еще утром тревога, перешедшая постепенно в душевную боль, достигла, по-видимому, своего апогея. На лице мужика явно происходила борьба страха и упрямства. Однако хмель еще был силен, и потому победило упрямство.
Продолжая красноречиво поигрывать топором и тщетно пытаясь скорчить самоуверенную ухмылку, мужик направился в сторону колдуна и елочки.
– Турисаз… – едва слышно прошептал колдун и вытянул вперед левую руку с испещренным странными знаками посохом. «Наверное, руны» – подумал невольно остановившийся мужик. Снегопад несколько усилился и сумерки самого короткого в году дня сгустились еще больше… До мужика доходило, что теперь он вряд ли выберется живым из этой истории. Самым разумным было бы оставить несчастную елочку в покое и удрать. Но упрямство и гордость, да и выпитый кумов самогон не позволяли. Собрав все мужество с поднятым топором и криком «Ура!» мужик кинулся на колдуна. Однако зацепился то ли за кочку, то ли за корень, потерял равновесие и растянулся на снегу, выпустив топор. Топор скользнул по насту прямо под ноги колдуну. Тот поднял трофей. В этот момент произошло то, что никак не должно было произойти. По крайней мере в это время года, в конце декабря. Из низкой снеговой тучи вдруг ударила молния, и почти одновременно в тишине зимнего леса прогремел гром. Потом еще и еще. Мужик продолжал лежать на насте, покрытом небольшим слоем сегодняшнего пушистого снежка и с суеверным ужасом глазел на колдуна.
Тот мысленно расхохотался, представив на мгновение впечатляющее зрелище, открывшееся перед глазами наконец протрезвевшего мужика. Колдун стоял на фоне редкостного явления – зимней грозы – в развевающемся плаще с капюшоном. В левой руке – посох, а в правой – поблескивающий трофейный топор. А за спиной одна за другой вспыхивали молнии. Все то же зрелище…
– Спасибо, Тор, ты как всегда вовремя… – тихо поблагодарил колдун грозного громовержца, так кстати пришедшего на помощь.
Всхлипывая, мужик на четвереньках пополз к оставленным у края поляны дровенкам. Итак, и елочку детям к праздникам не добыл, и самих детей потерял. И начиная с Нового года они с женой будут с ужасом наблюдать, как их детки, один за другим будут сваливаться в постель, долго мучиться, а затем неизбежно умирать. И к концу года на сельском кладбище появятся три маленьких холмика… Это было невыносимо. Может, колдун все же убьет его топором или молнией, чтобы не мучить? Обессилевший мужик свалился в дровни.
– С какой это стати мне тебя убивать? – осведомился подошедший колдун и бросил в дровни оказавшийся ненужным топор.
– Аааа… как же… де… де… дети… у… умрут… – пролепетал мужик.
– Ничего такого с ними не будет. Елочка же уцелела.
На всякий случай колдун и мужик оглянулись на елочку. Как всегда, зеленая и стройная она возвышалась на прежнем месте. На том самом месте, куда двенадцать лет назад студеный февральский ветер принес крохотную полупрозрачную коричневую крылатку. Впрочем, теперь уже почти тринадцать.
Колдун еще что-то кратко сказал мужику, в глазах которого зародилась и начала крепнуть угасшая было надежда. А потом что-то шепнул мохноногой лошадке. Та тронулась и теперь уже неторопливо повезла дровенки восвояси.
***

Колдун проводил взглядом дровни с мужиком и направился к елочке. У него было еще одно неотложное дело. После волнений сегодняшнего дня нужно было еще успокоить дух – дриаду елочки. Он нашел дриаду глубоко под землей, глубже самых глубоких ее корней. Как и ожидалось, насмерть перепуганную. Все уладилось лишь после того, как колдун в течение получаса непрерывного поливал дриаду потоком любви. Наконец дриада восстановилась и, пройдя вдоль пуповины, связывающей ее с самим деревом, слилась со своим материальным воплощением, как и положено, в единое целое. Вновь стала елочкой как в материальном, так и в духовном смысле. Усталый колдун растянулся прямо на насте рядом.
Не тут-то было… На вечнозеленую колючую ветку уселась синица, покосилась на колдуна бусинками глаз и требовательно пискнула.
– Ах, да, чуть не забыл. Извиняюсь…
Зимний Солнцеворот. Самый короткий день. Начало Йоля, который будет продолжаться еще 12 дней. В этот период люди всегда подкармливали тех своих друзей, которым в этот период приходилось туго. Колдун стал извлекать из карманов плаща еще вчера приготовленные вкусные украшения и принялся развешивать на елочку. Вот теперь, кажется, все. Еще немного тут побудем, и можно будет возвращаться в избушку на сваях на Гнилом болоте. Отмечать Зимний Солнцеворот и начало Йоля. Кстати, не забыть сегодня выпить дополнительную чашку заранее приготовленного пива за Тора. Впрочем, колдун никогда не обделял вниманием строгого защитника Земли и Неба…

***

Мало помалу мохноногая лошадка с дровенками продвигалась к краю колдовского леса. Мужик окончательно пришел в себя после столь кошмарного потрясения. Все складывалось не так уж и плохо. Что там сказал этот колдун? На него и на его семью обрушилось бы проклятье только в том случае, если он убил бы елочку. Или любое другое дерево. И колдун ничего не смог бы с этим поделать потому что проклятье пришлось бы на какой-то там «Йоль». И тот памятный эпизод с Антипом и сыновьями, когда вмешательство колдуна спасло их жизни, в данном случае не выгорел бы. Однако мужик никого не срубил, а потому никакое проклятье ни ему, ни детям не грозит… Мужик прибодрился. Что он там еще говорил?
«Дурень, посадил бы елочку около дома…»
– Сам дурень… – набычился мужик.
А впрочем… Черт меня подери, а ведь отличная идея! Будет около дома круглый год живая елочка. Новогодняя радость – каждый божий день. И детям забота будет – пусть привыкают ухаживать. И слез по поводу выбрасывания и сжигания теперь уже не будет. Никогда! Да и вообще… Чем больше мужик размышлял, тем больше ему нравилась брошенная колдуном мысль. И почему это он сам до такой простой вещи раньше не додумался?
Мужик повеселел. Действительно, не так уж и плохо. Совсем не плохо. Да что там плохо? Наоборот, все получилось хорошо, даже очень хорошо! Что он там еще сказал? «Приезжай завтра ко мне – у меня много хвойных деревцев. Можешь и детей с собой захватить. Выберут и посадят. Сами. Ничего, что зима, зимой деревья в спячке, а весной проснется и в рост пойдет…» Вот и ладненько, завтра же и поедем. Решено!
Мужик озадаченно посмотрел по сторонам. Что-то было не так. Что-то изменилось. Неуловимо, почти не заметно – но изменилось… Лес вдруг в одночасье перестал быть угрюмым и враждебным. А деревья. Те самые деревья, которые он видел сотни раз… Они вдруг стали какими-то родными… И бесконечно красивыми. Он вдруг понял, что может часами любоваться , например, вон той рябиной, увешанной гроздьями спелых ягод. Или вон той осинкой у обочины. Где были его глаза? Почему раньше он не замечал, что деревья такие прекрасные? Нет, он всегда, конечно, любил природу. Но как-то по-другому. Да, где-то в глубине души он жалел спиленные деревья. И новогодние елочки тоже. Но это диктовалось необходимостью. Полноте, необходимостью ли? Ну хорошо, согласен, большой необходимости не было. Особенно срубать елочки к Новому Году и Рождеству. Но так делали все. Нужно было, чтобы было, как у людей – и баньку новую справить, и забор обновить, и чтобы на Новый Год елочка была. Вот тогда – как у людей… Несмотря на утреннюю выпивку, до мужика начала доходить абсурдность многих его действий. И вместе с тем проснулся запоздалый стыд и раскаяние. Почему же он раньше постоянно рушил и убивал красоту вокруг себя, нисколько не задумываясь над тем, что творил? «Все как у людей…» Мужик поморщился.
Вот и конец леса. И зловредный вяз. Но что это? Этого не могло быть. Так не бывает, это невозможно! Вместо того, чтобы, как обычно, больно ткнуть мужика, голые ветки плавно скользнули. Как будто вяз нежно погладил его по лицу… Поддаваясь какому-то глубинному чувству, мужик повернулся к лесу, склонил голову и попрощался… А потом… Он готов был поклясться, что заколдованный лес ответил и… пригласил его в гости еще раз… В любое время…
***

Весна выдалась ранняя и к Весеннему Равноденствию земля практически оттаяла. Самое время для пересадки на постоянное место маленьких живых прутиков, несколько лет росших в маленьком лесном питомнике недалеко от Гнилого болота… Но колдуну было не суждено собственноручно посадить ни одного побега. Ни одного! Он вдохнул полной грудью весенний лесной воздух и снова посмотрел на комья земли. Еще перу дней назад тут был его лесной питомник. А теперь его обитатели – молодые побеги ясеней, берез, дубов, лип, кленов и многих других украсили собой пустыри вдоль дороги. Как он и хотел, постепенно лесопосадки соединят два лесных массива, превратив их в единый природный комплекс. И все было сделано… руками самых жителей близлежащих деревень. А он сам так и не посадил ни одного деревца…
А некоторые были посажены непосредственно в деревнях, около домов. Начало было заложено еще Антипом, который после болезни и чудесного исцеления посадил около дома три березки. Как бы в компенсацию за три спиленные липы, которые и стали причиной странного, но, к счастью, непродолжительного недуга. Но настоящий толчок был дан в самом начале Йоля, с тех первых трех сосенок, которые дети того самого мужика, приехав всей семьей к нему, на Гнилое болото на следующий же день после странной зимней грозы, посадили около своего дома. Да, да. Пришлось отдать три сосны. Дети никак не могли сойтись, какую именно елочку выбрать. Каждому нравилась только одна, своя. Никто не хотел уступать. Выход нашел колдун, предложив взять все три. Что и было сделано. Надо ли говорить, сколько шума и радости было около дома мужика в этот и последующие дни… А поскольку дети были практически в каждой семье, в последующие три-четыре дня у него на Гнилом болоте побывала практически вся деревня, не оставив ни одного хвойного деревца, за исключением опадающих осенью лиственниц. Таким образом, к Новому Году практически каждая семья обзавелась своей собственной елочкой. Живой! Ничего, что пока они маленькие, это поправимо…
Но оказалось, что это было только начало. Сразу после Рождества пришел… отец Серафим собственной персоной! Оказалось, практически все население загорелось идеей, подброшенной вскользь колдуном – восстановить былой лес между этим и соседним массивами. Все надежды возлагались на питомник и знания колдуна. Но такое общественно значимое мероприятие должно было проводиться только под руководством Православной церкви. А как же? Государственная власть и церковь никак не могли допустить возрождения «поганого язычества». В то же время было совершено очевидно, что без опыта и знаний колдуна здесь не обойтись. Церковь оказалась в щекотливом положении. Вот если бы удалось найти с колдуном компромиссный вариант…
Они проговорили так долго, что пришлось оставить отца Серафима заночевать в «бесовском рассаднике нечисти», т.е. в избушке на Гнилом болоте. Так или иначе, колдун охотно согласился на компромисс. По большому счету ему было глубоко наплевать, под чьей эгидой будут восстанавливать лес в этой местности. А что касается возможных единомышленников-язычников, последователей тех же взглядов – так кому надо, они и сами прорвутся. И не испугаются никого и ничего. Как и он сам в свое время…
Практически всю зиму колдун ходил по воскресеньям в деревню и под неусыпным оком Православной церкви в лице отца Серафима передавал сельчанам, особенно детям, свои знания по выращиванию тех или иных пород деревьев.
Пример с хвойными деревьями пришелся по душе еще и соседям. И вскоре к ним присоединились жители еще и ближайших деревень.
А когда пришла ранняя в этом году весна, закипела работа. Колдуну так и не дали посадить ни одного деревца. А возле домов разбили, следуя его рекомендациям, небольшие лесные питомники. Свободного пространства между двумя лесами было еще слишком много, поэтому нужны были еще новые и новые ростки для посадки. В связи с теплой весной в питомниках уже появились первые всходы, весело тянущие крошечные листочки навстречу теплому весеннему солнышку…

***

Что тут можно еще добавить? Победа была полной и всеобъемлющей. Колдун в глубине души и сам не ожидал такого поворота событий. По-видимому, так называемая «цивилизация», навязанная Врагом и его прихвостнями, исподволь начала серьезно доставать род человеческий… Что ж, хороший признак! А ему теперь вскорости собираться, покидать избушку на сваях и идти дальше. Туда, где Враг всего живого еще силен. Где все еще стонут падающие под безжалостным топором деревья, где задыхаются от заводских труб птицы, звери, люди… Где всплывают вверх брюхом отравленные рыбы и выползают на берег обезумевшие раки… Теперь ему идти дальше, выбирать очередное подходящее место и там продолжать не в меру затянувшуюся битву, которую он никак не может проиграть. Потому что это битва за планету Земля!
А теперь нужно еще подготовить избушку на сваях на Гнилом болоте в связи с его уходом. Мало ли кому захочется провести ночь в таком приветливом месте? Все должно быть готово к встрече нежданных гостей. Кстати, какое такое «Гнилое болото»? Это раньше здесь было Гнилое болото, а теперь…
Кстати, перед уходом не забыть попрощаться с подросшей елочкой. Теперь он мог быть за нее совершенно спокойным. Тем более, сельчане, несмотря на протесты отца Серафима, пообещали приходить к ней каждый год в день Зимнего Солнцеворота и украшать вкусными фигурками – праздничным угощением для жителей заколдованного леса.
сказка взята с сайта http://www.magic-faculty.ru/t26-topic