Магических школ множество. Но все маги (то есть все, творящие чудеса — а таковы все, от полицейского до святого, как видно будет из нижеследующего) есть выходцы одной Школы.
Не поступить в нее невозможно. Она незрима. Ибо она представляет собой все зримое. И зримой в каждом конкретном случае оказывается только какая-либо часть ее внутреннего убранства. А не она вся как есть.
2
Этим порождается мнение, что и не существует никакой Школы... А существует лишь бессмысленный набор фрагментов неизвестно чего. Но и само это мнение, и его повальная распространенность представляют собой, по-видимому, часть учебной программы. По крайней мере, чем дальше продвигаешься в обучении, тем острей чувствуется присутствие за каждым из «разрозненных» фрагментов видимого — Учителя, который для всех един.
Это хорошо ощущают поэты. К примеру — Гребенщиков: «Но Голоса звучат все ближе и строже... и будь я проклят, если это мираж!»
3
Интересно, что те, кому повезло продвинуться в обучении достаточно далеко, задаются уже вопросом не о бытии или не бытии Школы. Но вопросом о ее причине и смысле.
И даже этот вопрос становится центром их духовного существа. Души этих людей делаются будто бы одержимым нащупыванием путей ответа... Как говорит один мой знакомый хиромант — «линии сих путей совпадают с линиями Судьбы и Жизни на их ладонях».
4
Вот и мы попробуем нащупать ответ. Смысл всякой вообще школы состоит в том, чтобы давать знание. Знание же позволяет делать свободный выбор. (Ибо какая уж там свобода, если не знаешь толком, между чем и чем приходится выбирать?) Смыслом абсолютной школы тогда должно счесть знание абсолютное. Эти слова затерли. «Знание»... «Абсолютное»... Это теперь непременная декорация всех площадных «мистерий». За поднятой пылью не разглядеть уже, что же означают эти слова по сути.
Между тем абсолютное знание по своей сути представляет собой очень специфический инструмент.
5
Инструмент для уникальной работы. Это ведь есть единственное, на основе чего можно действительно свободно принять — или же отвергнуть — Учителя. (Как и всякому, имеющему неоконченное Школьное образование, автору этих строк естественно именовать Его так.) Абсолютное знание — это единственная основа, позволяющая осуществить Выбор.
Выбор... Пусть это слово, написанное с большой буквы, означит у нас сознательное приятие одной из от века противоборствующих Сторон. (Возможно, Сторона, которая не имеет отношения к сотворению Школы, потому и именуется Тьмой, что она никогда и не рассчитывает на сознательное приятие себя кем-либо.)
6
А вот Учитель — рассчитывает. И именно в этом мы склонны видеть причину Школы. То есть всю эту Школу можно мыслить как следствие желания Учителя, чтобы приходящий к Нему приходил — свободно.
По глаголу Апостола, Учитель желает даже, чтобы Его «настигали», чтобы Его «брали с бою». Это непосредственно следует из Его природы. Его природа — в отличие от природы Отпавшей части — это природа Целого. И вполне очевидно, что целого — Полноты — не возможно никак достигнуть, пока ощущается недостаток хоть в чем-либо. И прежде всего — в свободе.
7
Можно и иначе выразить эту мысль. Небесам не достаточно для того, чтобы оказаться исполненными, иметь только лишь себя самое. Для этого им требуется еще и некоторое пространство, позволяющее исчерпывающий взгляд извне. Взгляд и на Небеса, и на то, что является их Отпавшей частью, «альтернативой».
То есть для исполненности Небес требуется пространство выбора.
Наша с вами ЗЕМЛЯ — это и есть именно такое пространство выбора. Не потому ли древние «наивно» изображали землю поддерживающей небесный свод? Это другое дело, как лучше выстроить словесную формулировку. «Земля имеет небесный свод». Или: «Смысл и причина земли сводится к опоре на нее Неба...»
8
Говоря же гегелевским языком, Небо содержит в себе и землю, как свой момент. Этим-то и отличается Небо от просто неба. Так, к примеру, профессор содержит в себе студента — самого же себя — как момент. «Как момент» — то есть он содержит в себе, обязательно, окончившего высшее учебное заведение, исчерпавшего студенческое свое студента.
9
Именно исчерпанность студенческого дает опору профессорскому. И точно так же — именно исчерпанность земли служит опорой исполненности Небес. Только вот... В настоящее время немного найдется на земле тех... кто ее окончил. Избранный — окончивший землю — и вообще-то редкая птица на этой грешной земле. А во времена Железного Века и вовсе уже немного найдется имеющих право сказать: я окончил Школу. Тем не менее почти каждый живущий думает, что свое образование он уже давно завершил. Что он не хуже любого всякого ведает, что почем. Словом, почти каждый рассматривает себя как дипломированного специалиста по жизни.
10
Это объясняет два магических факта. Первый: у каждого из живущих на земле есть Диплом. Второй: почти у каждого из живущих этот Диплом поддельный и потому — невидим. Третий любопытный магический факт состоит в следующем. Любой Диплом — даже в том наиболее распространенном случае, когда он невидим,— обладает Цветом. Это, может быть, самая примечательная особенность магического Диплома — Цвет. Потому что он позволяет определить, на какой именно стадии обучения в Школе, для всех единой, обладатель данного Диплома поспешил посчитать свое обучение завершенным. Внешняя обложка Диплома, правда, может иметь любой цвет. Но Цвет самого Диплома может оказаться лишь Белым, Черным или же Серым. (Серым — в случае, когда решение посчитать обучение завершенным оказалось принято... без участия сознания того, кто это решение принимал.)
11
Вот мы и подобрались к основной идее данной работы. Цвет магии — это не один только указатель на то, добрая она или злая. Это также и указатель степени магического мастерства Индикатор качества В мастеровом смысле этого слова: совершенная магия или несовершенная. То есть Цвет Диплома — это неподкупный глашатай того, сколько курсов в Школе, для всех единой, не поленился пройти данный маг перед тем, как выбрал себе его, этот Цвет.
Некоторые маги лукавят. Некоторые искренне заблуждаются о себе. Но Цвет магического Диплома объективно свидетельствует, кем является его обладатель в магии: специалистом или же недоучкой. Конечно, как-то и язык не поворачивается назвать словом «недоучка» того, кто способен, например, развалить планету на астероиды... Кто способен крушить, находясь во страхе либо во гневе, подворачи- вающиеся под горячую руку миры...
12
Поэтому скажем так: Цвета магии — это стадии единого алхимического каскада перерождений огня души. Каждую из этих стадий можно проходить медленно или быстро. В зависимости от способностей. НО НИ ОДНУ ИЗ НИХ НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ВЫЧЕРКНУТЬ. Может быть, потому-то и попускает Учитель, который для всех един, кроме Белого, также и неблагословенные Цвета магии?
Глава I
СТАРТ
(ВЕЧНЫЕ ВТОРОГОДНИКИ)
1
В одной книге хорошо сказано: «Встретил Бога — занимай свою мысль не вопросом о том, Бог это или нет, но вопросом: готов ли ты встретить Бога? Ибо если готов, то встреченный тобой — Бог».
Весь Первый Курс Школы и посвящен — только лишь — развитию душевного состояния, о котором так сказано. Это состояние можно наименовать ПРИЯТИЕ. Или — состояние готовности допустить.
Данную готовность можно понимать как своего рода эстетическое чутье, предлагающее не сбрасывать с доски расставляемые перед тобой фигуры. Имеющий такое чутье (а также определенное мужество для того, чтобы следовать ему — а не антиэстетической привычке к обыденному) способен взять СТАРТ.
Противоположное — то есть сбрасывание с доски фигур — может быть осуществлено, например, высказываниями типа: «Бога нет!», «Никаких зеленых человечков не существует!». Может быть применен и какой-либо другой, сродственный таким фразам по напряженной, абсолютизирующей категоричности ритуал...
2
Почитающие себя немагами практикуют подобные ритуалы с целью — в большинстве случаев — самоутверждения. Постоянными упражнениями такого рода немаг тщится (а почему стремление его тщетно, будет очевидно из нижеследующего) утвердить себя как немаг.
Самое интересное, что упражнения эти представляют собой, при всей их обыденности, некую угрюмую разновидность... таинства. И притом такую именно разновидность, которая обладает, по-видимому, абсолютным могуществом в мире сем. Вот некоторые примеры ее могущества. (Ради наибольшей наглядности приведем те, которые затрагивают в основном плотный план.)
После доклада доктора Пастера об открытии им микроорганизмов оппонент Пастера произнес фразу: «Микроорганизмов не существует!» И на глазах у собравшихся выпил концентрированную культуру чумы, которую приготовил для демонстрации научной общественности Пастер... И остался не только жив, но здоров.
Когда Колумб открывал Америку, аборигены одного из местечек этой земли считали, что кораблей, которые могут плавать по морю, не существует. И пока матросы Колумба не сошли на берег, аборигены... не видели каравелл.
Маг Юрий Лонго предпринимал попытку осуществить левитацию перед кинокамерами и наблюдателями. Наблюдатели были уверены, что у него, конечно, ничего не получится. И увидели, что у него, конечно, ничего и не получилось...
Но камеры зафиксировали, что Лонго поднялся в воздух. Более чем на метр. На фоне равнодушных лиц наблюдателей, для которых он продолжал нелепо топтаться на земле, сжимая пучок какой-то горящей травы в руке... («Это уж потом, когда ребята уехали в студию и проявили пленку, то позвонили с криками: получилось! Но сам полет, воочию, они не увидели, как иногда не видят левитацию люди, на глазах которых она происходит». Герман Артюнов, «Исповедь колдуна», приложение к журналу «Свет» [Природа и человек], 1993, с. 53.)
3
Данные примеры свидетельствуют: в мире, в котором пребывает немаг (в «мире сем») — отсутствуют «фигуры» тех игр, в которые немаг играть не желает. Причем — самое интересное! — немаг способен добиться отсутствия этих «фигур» вопреки всем законам физики, биологии... вопреки вообще всем «естественным», может быть, законам!!
То есть он сотворяет чудо. И сим доказывается: немагу, утверждающему себя в качестве немага, приходится применять при этом все-таки магический ритуал... Потому немага правильнее было бы называть не немагом, а магом, не ведающим себя. То есть темным.
Правда, данный маг не только что не знает себя, но и не знает даже о самом этом своем самонепознавании. Следовательно, он еще не заслуживает даже имени тьмы (незнание). Он заслуживает лишь клички СЕРОГО (не только незнание, но и незнание о незнании). Будем же обозначать термином СЕРАЯ МАГИЯ магию, которая не знает (и знать не хочет о том, что не знает) самое себя. Таким образом термин «серая магия», используемый до настоящего времени так небрежно, как только можно, получит логос. (Вплоть до нынешних дней определения Цветов магии даются произвольно. То есть описательно и условно, а не исходя из внутреннего смысла идеи. Примером может служить Майкл Крэг. [«Современная магия», Спб, 1991.] По Крэгу, Серая магия — это почему-то «добро, творимое необычными методами». Черная — это «зло, творимое необычными методами». И наконец, Белая — это творимое все этими же «необычными методами» духовное самоусовершенствование. Конечно, можно просто условиться о том или ином употреблении тех или иных слов. Но надежнее, когда слова употребляются так, как «хочет» того заключающаяся в каждом из них умная [понятийная — как сказал бы философ] энергия.)
4
Из сказанного в предыдущем разделе очевидно следующее. Серый, в полном несоответствии со своим собственным глубоким убеждением в том, что он — «простой парень», представляет собой сложнейшее противоречие с самим собой!
Разумеется, этот факт он не допускает до своего сознания. Недопуcкание собственных противоречий до собственного сознания и придает фасаду Серой конструкции хорошо узнаваемые здравость и цельность. Качества, которые принимаются обществом на ура. Таковыми лепными украшениями фасада может похвастаться, к слову говоря, и не всякий Черный... (Любопытная закономерность: чем серьезнее глядит фасад Серого, тем трагикомичней, как правило, внутреннее его убранство. Серый маг способен одновременно кормить и парадного фотографа, подвизающегося при тоталитарном режиме, и ассенизатора от психоанализа, честно зарабатывающего свой хлеб.)
5
Сила магии Серых, по-видимому, непревзойденна. Для обоснования этого утверждения достаточно вспомнить одно: болезней, которыми мучились иудеи из Назарета (несомненные обладатели Серых Дипломов — по нашей терминологии), оказался не в состоянии исцелить... сам Христос. («И не мог совершить там никакого чуда, только на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их». Мк. 6:5-6.)
От моего учителя мне доводилось слышать о Серой магии примечательные слова. «Серый маг есть оружейник Антихриста: он выковывает непроницаемые ему доспехи... Даже одержимые бесами были послушны слову, которое говорил Христос. Серая же магия есть единственное, что может заставить человека не слышать Слово. Она — единственное, что отвращает нас от Второго Пришествия. Она стоит между нами и Вторым Пришествием. И потому она — самое отвратительное, что есть».
6
Что же заставляет человека практиковать Серую разновидность магии (а следовательно, и претерпевать болезни, переживать разного рода житейские неурядицы и т. п.)? Применяя известный в криминалистике принцип cui prodest (Кому выгодно? (лат.), получаем только один ответ: заставляет дьявол. (Подробнее о том, в чем именно состоит здесь дьяволово prodest, мы поговорим в начале следующей главы.)
Однако современный Серый маг убежден, что никакого дьявола вовсе не существует. (Подозреваемый уничтожил улики?) Поэтому такой ответ самого Серого, конечно, никак не удовлетворит. Уж скорее он признается себе, что практиковать Серую магию заставляет его некоторое смутное, неотчетливо понимаемое опасение... Типа следующего: «Если на игровой доске жизни, которая находится передо мной, кто- либо другой успеет расставить свои фигуры,— вдруг я тогда не успею... проявить себя?» Но ведь «проявить себя» (не вдаваясь в тонкий вопрос о том, имеет ли вообще смысл действие, означаемое этими двумя словами) оказывается возможным, в большинстве случаев, именно принимая правила игры того, перед кем и предполагается это самое «проявить»...
7
Таким образом, откровение Серого мага не раскрыло бы сути дела, а всего только показало бы еще одно внутреннее противоречие Серой магии. Таковым — то есть разного рода ее самопротиворечиям — числа несть!..
Но Серый, как оно было уже отмечено выше, не допускает собственные противоречия в собственное сознание. Его жизнь есть игра в постоянное сбрасывание с доски фигур... до начала любой игры. Он воздвигает стены из пустоты. Он обращает друзей во врагов одним только движением своей мысли. Запирает безо всяких засовов или замков. Связывает без веревок. Режет без ножа и себя, и других... Все к тому, что, по-видимому, Серый маг обладает умением в том абсолютном смысле, в котором употребил это слово в «Дао дэ цзин» Лао-цзы «Умеющему запирать не нужен замок, чтобы запереть. Умеющему завязывать узлы не нужна веревка».
8
Не сила ли Серой магии заставляет мир Божий (по словам поэта — рай, «ясный как алмаз») представать взору вотчиной Сатаны — «сим миром»? За исключением немногочисленных партизанских вылазок Черных, физиономию мира определяет в настоящий момент Серый маг...
Правда, соответственно самой природе своего могущества, он принимает парад, сидя не на коне, а всего только в инвалидном кресле. Но кресло это освящено традициями... Выполнено, похоже, из железобетона... И очень напоминает трон.
9
Чем может быть оправдано такое долгое удерживание внимания на картине, которую невозможно назвать иначе, как безотрадной? Лишь тем, что уже само осознание этой «нормальной» жизненной картины в качестве безотрадной и представляет собой — в минимальном смысле этого слова — СТАРТ.
На этой оптимистической ноте заканчивается (для тех, кому посчастливилось НЕ получить Серого Диплома) Курс Первый.
Глава II
ОТКАЗ (УВИДЕВШИЕ И ОСЛЕПЛЕННЫЕ)
1
Итак, Серые, как видно из главы первой (и как это, к слову говоря, тоже в свое время сказал поэт), «повсюду творят чудеса»... И уже натворили таких чудес, что исчерпывающее описание их потребовало бы, пожалуй, отдельной книги. Эта грандиозность размаха объясняется весьма просто. Серые удерживают на этой земле подавляющее — в том числе и в прямом смысле этого слова — большинство. А его они удерживают потому, что хронически остаются на второй год в Школе, для всех единой. Да и как Учителю не оставлять их на второй год? Не умеющих осознать свое собственное самопротиворечие? Не способных увидеть, что оно выморочно — могущество, которое опирается на уверенность, что никаких могуществ и вовсе нет?
2
Это важный урок. И это было бы очень жестоко — позволить его не выучить. Очень многое в физиологии паразитического Серого организма нельзя понять без ясного осознания того, что логическое ядро этого организма имеет не восполнимый ничем изъян.
Только обретающему осознание принципиальной невосполнимости этого изъяна делается вполне понятно, почему Серая магия не в состоянии позволить себе сделать ставку на что-либо по-настоящему умное, закономерное. Делается понятно: Серая магия может выстроить свою власть только лишь на чем-либо произвольном, поверхностном. Потому, что на этом фундаменте, на этом фоне не слишком бросается в глаза ее собственный неискоренимый логический произвол.
3
Так, свою диктатуру в обществе Серое строит на произвольно принятых ограничениях, которым все следуют. Все или почти все. Само по себе это следование кого-то (пусть даже и большинства) каким-то ограничениям не могло бы еще обеспечить Серому колдовской власти. Но такое иррациональное и надрывное следование ЗАВОРАЖИВАЕТ... Присваивает себе статус «нормы», меры добропорядочности, почти религии... НЕЗАВИСИМО от того, приводят ли принятые ограничения в действительности к добру, к порядку. Или же, напротив, — к смятенному состоянию человеческих душ и злу.
Как-то так само собой забывается: прежде чем принять правила, ограничивающие свободу, сначала следовало бы еще хорошо подумать — а стоят ли эти правила того, чтобы их принять? (Стоят — если они ограничивают свободу ради чего-то большего, чем всего лишь свобода. Обозначим пока это большее как «Свобода» и подождем главы третьей. В ней делается попытка внести ясность в этот важный вопрос: как такие понятия, как Свобода — и всего лишь свобода, следует различать.)
4
Серая завороженность, серый дурман и морок ввергают душу в инертное состояние, при котором кажется, что и без особенных размышлений всегда «все ясно». Но кое-что очень важное остается, посреди этой мнимой ясности, постоянно в тумане скрытым от глаз души. А именно: ОПЕКУН, который этой душою единовластно распоряжается.
Это опекун незримый, как сама Школа. И тем надежней он контролирует всякое движение и ума, и сердца субъекта, у которого не обнаруживается желания размышлять. Этот опекун именуется иногда «здравый смысл», «общественное мнение», «все говорят» или как-либо еще в этом роде. Но, воистину, этот именуемый на всякие пристойные лады — Серый дьявол есть!
ДЬЯВОЛ — потому что ценою «тридцати сребреников» своего опекунства он покупает душу: делегировать полномочия своей души по свободе выбора — это ведь все равно, что ее продать.
Это тот самый дьявол, который был назван ответом на вопрос «кому это выгодно?» в главе первой. Вот в чем состоит его выгода. Мимо сознания опекаемого им человека проходит информация главного урока Школы. Информация о неограниченности степеней свободы, которую предусмотрел Творец, творя мир.
5
Ничего, кроме действительной готовности допустить, не требуется для включения этой неограниченности. («Ну, почти ничего...» — как сразу же сделал бы уточняющую оговорку достигший маг.) Например, если ты действительно готов допустить, что ты... пришелец из космоса, то в твоем сознании может вдруг проступить информация о строении этого самого космоса. И — такая, до которой наука, отнюдь не рассматривающая тебя как пришельца, своими методами доберется только через «эн» земных лет.
Точно так же, если ты достигнешь действительной готовности допустить, что стены не ограничивают твоей свободы,— ты сможешь и проходить сквозь стены. (Это другое дело, сколь глубокой должна оказаться реорганизация твоих внутренних миров для того, чтобы достигнуть этого чувствования чуда... достигнуть одной из этих или любой другой действительной готовности допустить.)
6
Мы можем обобщить это в трех словах. ГОТОВЫЙ ДОПУСТИТЬ - МОЖЕТ. Каратэка может разрубить ребром ладони бревно. Огнеходец может ходить босиком по раскаленным углям, не обжигая ноги. (Оба эти примера, правда, немного уводят в сторону. Каратэ становится обыденным видом спорта. Хождение по огню тоже уже почти что обыденный, хотя и по-прежнему не объяснимый наукой аттракцион. Но мы не уклонимся очень уж далеко, если будем помнить: все такие понятия, как «огонь», «космос», «притяжение земли» и «стена», могут быть употреблены и не в одном только посюстороннем смысле.)
С этим обобщением (готовый допустить — может) подошло время повести речь об одной довольно-таки неприятной ловушке. Искусству ее преодоления и посвящен, собственно, Второй Курс. (Этот Курс гораздо менее популярен в Школе, для всех единой, чем Первый.)
Когда Серая пелена падает-таки с глаз, то свет, открывающийся этим глазам, ослепляет. Никогда не видавшему света первый же отсвет его затмевает все прочие его отсветы. Внимание оказывается пленено тем, что первым ему попалось. И таким образом взгляд не успевает охватить весь открывшийся ему горизонт. Поэтому — распростившийся с серой опекой, как правило, увлекается какой-либо одной властью, одним могуществом (или «паранормальной способностью» — как это зовут теперь). И в пределах этой одной способности — одной степени свободы — он творит, воистину, чудеса...
7
Ну и что в том плохого, можно спросить, что все внимание человека и все силы его оказываются сконцентрированными на одной способности? Ничего плохого. И все бы хорошо, но... Наш пришелец из космоса, например, может умереть от отсутствия иммунитета к земным бактериям. Путешествующий сквозь стены может неосторожно прислониться к стене своей квартиры на, скажем, двенадцатом этаже...
Разумеется, это дискурсивные упрощения. Это схемы. Но они нам нужны, чтобы лучше почувствовать, чем именно различаются Чудо — и чудеса.
Настоящее Чудо — это ведь нечто большее, чем само по себе нарушение человеком того или иного ограничения. Это, прежде всего, уже сами эти предопределенные Богом ГАРМОНИЯ и ГРАДАЦИЯ локальных ограничений — гармония и градация, которыми стоит любой мир.
8
Во всякий момент нашей жизни мы чего-то не можем. Мы бываем этим раздражены. Но мы даже и не можем помыслить свое существование вовсе вне всяких ограничений. И мы смутно чувствуем: эти ограничения отнюдь не для нашего вящего ущемления предопределены Творцом.
Как ни парадоксально... и как ни сложно это понять — но именно ограничения служат материалом для неограниченности степеней свободы. Гармония и градация локальных ограничений удерживают в равновесии Лестницу неограниченного восхождения степеней.
Именно потому, что размер каждой отдельной ступени Лестницы ограничен, складывается самая эта возможность лестницы, восхождения. А иначе имелись бы лишь одни плоские, безразмерные плиты, не ограничиваемые ничем, но и не ведущие никуда.
Если же размер отдельной ступени оказывается ограниченным, то уже ничто не может ограничить высоты восхождения. Гармония и градация локальных ограничений делает эти ограничения лестницею Иакова, возводящей в самые Небеса!
9
Можно выразить эту мысль и иначе. «Мир», или Система Ограничений, напоминает систему распорок мачты. Можно вырасти сразу из всей этой системы распорок, а можно последовательно обрубать их одну за другой, каждый раз рискуя таким образом быть опрокинутым несбалансированной силой оставшихся. (Впрочем, ЗНАНИЕ, в какой именно последовательности следует обрубать распорки, в некотором смысле и есть этот самый рост.)
Пренебрежение знанием (ставка делается лишь на УМЕНИЕ — «уметь интересней, чем знать») и есть причина того, что судьбы обладателей тех или иных «паранормальных способностей» складываются, случается, драматично. Эти маги героически живут, борются с немилостивой к ним судьбою и умирают, так и не успев рассмотреть, какого же цвета все-таки оказывается у них Диплом...
Но по крайней мере — не Серого! И уже одно это — достойная эпитафия... Но имеется ли у них какой-либо другой путь, чем тот, на котором постоянно угрожает удар в результате разбалансирования ограничивающих сил?
10
Имеется. Но только на этом пути стерегут опасности еще большие, чем неласковая судьба и физическая — всего лишь — смерть...
И однако именно в конце этого пути обретается возможность выхода из экзистенциального тупика. (Единственная — если не рассматривать пока другой, много более высокий уровень экзистенции. То есть если не рассматривать пока ту Возможность, которая будет обозначена словом «экстерн» в главе третьей.)
Этот путь легко видеть: готовность допустить может распространяться не только на какую-либо одну способность. Можно допустить и существование некой Силы, которая обеспечивает целый ряд паранормальных способностей верящему в нее. (Эта сила носит имя «гуахо» у Черного — по крайней мере в первых трех своих книгах — мага Дона Карлоса Кастанеды.) Тогда расплату, которая грозит за использование какой-либо одной способности, всегда можно будет скомпенсировать своевременным включением какой-либо другой способности. Лишь бы не покинула милость могущественного «гуахо», в которого верит данный конкретный маг. Например, «стенопроходец», неосторожно прислонившийся к стене комнаты высотного здания, падая, может успеть попросить у своего «гуахо» спасительный дар летать.
11
Какова же опасность этого пути, на котором, кажется, уже везде, где это только возможно, «подстелили соломку»? Она выражена в словах: «Лишь бы не покинула милость «гуахо», в которого верит маг». Зависимость от Серой физиономии мира (от Абсолютной Инерции) становится зависимостью от «гуахо» — что много хуже, ибо эта зависимость есть зависимость от существа, имеющего свою волю, строящего свои козни... и требующего своих жертв. (Генрих Корнелий Агриппа, «Оккультная философия». Книга первая, «Натуральная магия»: «Если заставить прикоснуться к глотке или руке ВНЕЗАПНО УМЕРШЕГО, то лечат золотуху и паротиты. Говорят еще, что женщины с трудными родами опрастывают, если положить в их постель камень или иной предмет, которым УБИЛИ три вида животных — человека, кабана и медведя. И алебарда, ИЗВЛЕЧЕННАЯ ИЗ ТЕЛА ЧЕЛОВЕКА так, чтобы она не коснулась земли, делает ту же вещь...»)
Причем — маг, допустивший бытие «гуахо», не может уже достигнуть готовности допустить как бытие, так и НЕбытие «гуахо». Потому что по набежавшим счетам ему тогда придется расплачиваться самому. («Нанайский шаман Моло Онинка продал одному музейному работнику предметы своего шаманского снаряжения, в том числе и фигурки духов. Через некоторое время он осознал это как катастрофу. Шаман заболел... свою болезнь он воспринял как неизбежность, с которой полностью примирился». А. В. Смоляк, «Шаман: личность, функции, мировоззрение». М.: «Наука», 1991.)
12
Замечая это, маг либо кается в своем заблуждении, либо продолжает самонадеянно в нем упорствовать. В этом последнем случае он пытается заключать все более, как ему кажется, хитроумные сделки со своим «гуахо». Но сделки эти не приносят ему удачи. Ведь допуская бытие «гуахо», он допустил... внешне-себя- БОЛЬШЕЕ-себя. То есть допустил Силу, которая будет заведомо похитрей, чем он.
Поэтому такие сделки делают мага лишь все более от этой Силы, внешней ему, зависимым. А такая зависимость есть ЕЩЕ ОДИН СПОСОБ ПРОДАЖИ СВОЕЙ ДУШИ. Это тот самый способ, который пристально изучали демонологи средних веков — «классический»... Хотя если смотреть по количеству заключаемых в настоящее время сделок, классическим следовало бы признать способ, рассмотренный в начале этой главы.
Но, безотносительно к тому, какой из способов продажи души следует считать классическим, покупатель в рассматриваемом сейчас случае уж точно ближе к классическому (персонифицированному и требующему кровавых жертв) образу сатаны. Ведь тут уже сам «гуахо» (а не какое-то там «так принято») делается «Серой физиономией» — да еще возведенной в квадрат и в куб,— а маг празднует в Школе, которая для всех едина, персональный выпускной вечер... И получает прямо из рук своего «гуахо» черный колдовской Диплом.
13
Но что же именно он получает тем самым? Сказанное выше позволяет нам утверждать: он получает удостоверение, что в настоящий момент совершает несостоятельную попытку избавиться от зависимости от Внешнего.
Вся Черная магия может быть определена как именно такая попытка. Эта магия может быть уподоблена наркомании, а «гуахо» — подпольному продавцу «травы». Милостью продавца наркотика наркоман выскальзывает действительно на какое-то время из-под диктатуры мира. Но ведь и продавец наркотика — это тоже есть Внешнее тебя, тоже «мир»...
Мескалито, как следовало бы признать Черным, сводится к мескалину.
Черный маг представляет собою нечто, напоминающее воздушный змей. Вот он воспаряет к небу, но крепко удерживается кое-кем за веревочку... Кастанеда честен, не скрывая по преимуществу химического действования своих трав. (Правда, надо сказать, квалифицированный Черный способен обходиться без химии в посюстороннем смысле этого слова. Но такой, который способен обходиться без Химии с большой буквы — без посюстороннего вообще — этот уже есть не черный маг!)
14
Почему же ГОТОВНОСТЬ ДОПУСТИТЬ, обещавшая, как казалось, разрушить стены и цепи, оказывается такой коварной? Этот вопрос напрашивается по прочтении всего, что написано выше в этой главе. Но такая постановка вопроса была бы не совсем правомерна: то, что рассматривалось до сих пор выше,— это еще далеко не предел готовности допустить...
Ибо этот предел находится, воистину, далеко. Его следует искать ЗА горизонтом обыденного сознания. Этот предел представляет собой готовность допустить... ВСЕ.
Это есть постоянная и спокойная в себе готовность допущения бытия ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО. И — единосущно с этим — готовность допущения в своем месте и в свое время ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ЭТОМУ «ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО» бытия.
15
Сказанное позволяет увидеть любопытную вещь: предел готовности допустить представляет собой предел... мира. (По крайней мере — предел одномерного представления о том, что есть мир.)
Действительно: предел готовности допустить есть предел мира (Внешнего) потому, что готовность допустить все оборачивается готовностью допустить ничто Внешнего. То есть на пределе себя готовность допустить словно бы размывает мир.
Ибо ДОПУЩЕНИЕ ВСЕГО оборачивается ОТКАЗОМ ОТ ЛЮБОГО внешнего императива. Это и дает нам основание утверждать, что Старт — то есть не одно только выполнение команды «на старт», а действительно взятый Старт — представляет собой... Отказ.
Глава III
ВЫБОР (ЛИТУРГИЯ СВОБОДЫ)
1
Абсолютная прозрачность Отказа, как мы это видели, не оставляет уже никаких «Черных точек». (В них, в эти «Черные точки» — в очаги Черной магии — как бы стягивалась под лучами разгорающегося Сознания «Серая пелена» слепой зависимости от Внешнего. Так она стремилась хотя бы в своем инобытии сохранить себя.) Поэтому Отказ может быть заслуженно наречен вступлением в области БЕЛОЙ МАГИИ — вступлением на Курс Третий.
Про этот Курс уже недостаточно будет сказать только то, что он много менее популярен, чем Курс Второй.
Третий Курс Школы, которая для всех едина,— таков, что из всех, решившихся на него поступить, за всю человеческую историю сумели его до конца пройти, может быть, только ТРОЕ...
2
Итак, Белая магия может быть понята — в первом приближении — как отказ от любого внешнего императива. Как готовность принять любую игру (стоящую этого названия) и вести ее по любым правилам (стоящим названия правил). Таким образом, Белая игра есть игра, которая ведется не на сохранение тех или иных правил, но как бы всецело во имя эстетики самой по себе игры.
3
Эта установка делает очевидной множественность миров (игровых площадок) или, говоря другими словами, она делает очевидной неодномерность мира (если под словом «мир» понимать не то, что понимается под ним сейчас, а Творение как оно есть).
4
Координаты в миру задаются переменной пространства и переменной времени. Координаты в Творении задаются ТРЕМЯ переменными: время, пространство, мир.
5
Белому магу ведомо Измерение Свободы — «пятое измерение», благодаря которому в одном и том же пространстве-времени могут сосуществовать разные, несоприкасающиеся миры. Имя этого измерения продиктовано единственным необходимым и достаточным условием его бытия — Свободой (то есть свободой от всякого вообще внешнего императива).
Теория Свободы исчерпывающе изложена в специальном труде Бердяевым. Магическая практика хорошо подтверждает эту философскую теорию. То есть практика Белой магии доказывает: для того, чтобы со Свободой всегда все обстояло благополучно, в разных мирах необходимо подвергать то тем, то иным ограничениям такую вещь, как свободу (то есть произвол «я», понимаемый в той самой простой наивности, в которой он себя заявляет).
6
Эти ограничения не представляют собой компромисс, возврат к внешнему императиву. Оговорка, что ограничения должны быть то теми, а то другими, проводит водораздел.
Как говорит издатель и главный редактор известного в узких кругах «Вестника Мерлин Клуба» Владимир Котов, «реальность, в которой берут Трою,— это не та реальность, в которой снимают об этом фильм». Следовательно, и ограничения на свободу должны изменяться от мира к миру пропорционально изменению границ реальности, как бы уравновешивая их собой.
7
Данное уравновешивание требует, чтобы свобода странствующего по мирам в одном из миров оказывалась ограничена таким образом, чтобы он представал пацифистом, в другом — таким, чтобы он представал викингом. Один мир требует такого ограничения свободы, чтобы странствующий оказывался однолюбом, другой — чтобы он оказывался Дон Жуаном... И так далее.
8
Из сказанного очевидно, что Белый маг должен как зеницу ока хранить НЕСОПРИКОСНОВЕННОСТЬ множественных миров. Потому что воздух одного из них почти всегда оказывается ядовит для другого. При нарушении этой несоприкосновенности происходит выравнивание по наиболее низменному, как если бы высоко вознесенный сосуд оказывался сообщающимся с сосудом, располагающимся внизу. (Это можно хорошо почувствовать, например, представив, как бы все оказалось поставленным с ног на голову в результате применения к Прометею ветхозаветной заповеди «не укради».) Серая же магия всегда стремится смешать Божий дар с яичницей (отсюда и ее фанатическая вера в «только лишь один мир»), и поэтому-то само дыхание ее убивает Чудо.
9
Практика Белой магии позволяет заметить и еще один очень интересный факт. Какой бы то ни был мир и каких бы именно ограничений он ни потребовал — ограничения эти тогда только могут послужить успеху Свободы, когда они не противоречат осуществлению в этом мире трех основных Начал — не противоречат Любви, Истине, Красоте.
10
Таким образом, практика Белой магии выявляет, помимо трех переменных (пространство, мир, время), существование также и трех констант (Истина, Красота, Любовь).
С первого взгляда кажется непонятным, откуда взяться константам (ограничениям!) в безграничных пространствах Свободы, к которым привел вроде бы именно решительнейший от всего отказ.
Но противоречия нет. Допустить ВСЕ действительно означает и не допускать НИЧЕГО в качестве абсолютной, предельной, конечной истины... кроме, разве, Того, Кто определяет самую эту возможность что-либо допускать или не допускать.
11
Действительно: НИЧЕГО абсолютного... но САМ Абсолют — остается. И остается в качестве Единственного, Что Действительно. Именно таким образом оказывается осуществлен ВЫБОР. То есть выбором оказывается не что иное, как полностью совершенный, исполненный, пройденный от начала и до конца — ОТКАЗ.
Именно прозрачность предельного отказа обеспечивает абсолютно ясное видение того, между чем и чем приходится выбирать. И в наипредельном, если можно так сказать, случае, когда удается допустить небытие даже самого «я» (а именно это на практике удается сделать юродивым), остается уже только лишь Одно. Остается Тот, Который допускает, так сказать, экзистенцию самого этого небытия «я». (Ибо состояние допущения небытия «я» оказалось бы неустойчивым, если бы оно зависело только от произвола — а следовательно, и от наличия — этого самого «я», НЕбытие которого этим допущением утверждается. Святые же могут юродствовать, сотворяя чудеса и прозревая будущее, многие десятилетия. Следовательно, То, Что оказывается возможным разглядеть в прозрачности наипредельнейшего отказа, едва ли есть всего только наше «я»...)
12
«Самый вечный» вопрос: что же представляет собой Это, Которое Остается? Но у Этого не бывает «что». Ему невозможно дать имени. Ибо имя — как это остроумно доказывает Алексей Лосев («Диалектика Мифа») — представляет собою миф. А миф представляет собою то, что развертывается. Но Абсолют — не развертывается в узких (для Него) пределах всевозможнейших игр «я» — мир, для которых только и требуются имена. Можно, правда, отметить, как это было сделано выше, что практика таких игр абсолютно всегда показывает: для благополучия Свободы игры в каждом конкретном мире всегда требуется такое именно ограничение на свободу, которое позволяет утвердить Истину, Красоту, Любовь...
13
Таким образом, мы не можем знать Имени, но нам известны имена трех Констант Творения, выявляемых практикой Белой магии. Но эти имена оказываются ПРЕДЕЛОМ человеческого постижения... И эта предельность обнаруживает себя в том, что ни одному из Трех никогда не удавалось дать такого определения, которое бы его ИСЧЕРПАЛО. Что есть Истина? Что есть Красота? Что — Любовь?.. Каждый раз можно разве что указать, для пояснения самой сущности Именуемого... НА ДВА ДРУГИХ ИМЕНИ.
Каждое из Трех обладает отдельным бытием, лишь как обладают отдельным бытием три пути, ведущие к Одному. Это есть три способа понимать, что существует Нечто помимо «я» и помимо «мира» (понимать лишь постольку, поскольку понимание это вообще оказывается возможным в пределах мира и в пределах «я»).
И ТОЛЬКО это Нечто есть то, что действительно существует.
14
Если мы присвоим Этому Единственному Действительно Существующему наименование «супер я» («Бог есть наше высшее Я» — Блаватская), то это будет не более и не менее справедливо, чем, например, присвоить Ему наименование «супер мир». Слово «Бог» отражает лишь наше знание о том, что ЕСТЬ Нечто, Большее, чем «я», мир, и большее, чем все варианты самого это самопротивополагания одной Действительности.
Именно это знание и обнаруживается практикой Белой магии. Этой практикой обнаруживается, говоря иными словами, Божие бытие...
Конечно, знание о Боге (Белая магия) ни в коем случае не есть еще знание Бога (святость). Далеко не всякий Белый маг оказывается святым, но всякий святой — часто даже и не осознавая этого — совершеннейший Белый маг (ЧУДЕСА святых...).
15
Практика Белой магии обнаруживает бытие Божие столь естественно (без какой-либо предзаданной на это ориентации), что возникает даже соблазн считать, что она-то и порождает Бога. Но на самом деле волхвами (смотри Писание) обнаруживается лишь земное рождение Того Младенца, Который есть Сущий до начала времен и от Которого «мир начал быть»... И, воистину, достойным даром волхвов не только Богу, но и Человеку является это новозаветное человеческое ЗНАНИЕ (дополняющее ветхозаветную веру) о бытии Бога.
В этом смысле Белый маг обнаруживает себя, можно сказать, как младший брат инока. Иночество (бытие в иных, чем этот, мирах) и странничество роднит эти два пути, хотя у каждого из них свое иночество и свое странничество. Разумеется, Белый маг есть иноку родня, но не ровня. Потому что то знание, которое Белый маг обретает посредством долгого пути Свободы, инок обретает непосредственно, через благодать. Так, согласно Писанию, пастухам (в отличие от волхвов) возвестил о рождении Младенца непосредственно Ангел Божий.
16
Однако оба эти указываемые Писанием пути — путь пастырский и путь чудотворческий — к Одному сходятся. И потому затруднительным представляется полагать (вслед за некоторыми из современных пастырей), что будто бы один из этих путей является неугодным Тому, к Которому оба они приводят. Да и слабое человеческое разумение, когда всерьез задается вопросом, ЧТО же есть это самое НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ, может дать на него только один ответ: непосредственное — это апофеоз... СВОБОДЫ. Что тогда запрещает сказать, что иночество (разумеется, только лишь по нашей «школьной» терминологии) представляет собой... экстерн?
Post scriptum
Данная работа уже достигла хотя бы некоторых своих целей, если по прочтении ее в сознании возникает следующая картина. Точнее — триптих:
* «Только лишь один мир», в который Серые маги набиты, как сельди в бочке, и который поэтому представляет собой нескончаемую борьбу за свой собственный передел. Мир этот буквально утопает в цветах... и причем в таких далеко не экзотических соцветиях, как зависть, ревность, ненависть и тому подобные. (Да и откуда взяться тут почве, благоприятной для произрастания других цветов, если, как единогласно трубят все, тут закрывшиеся, «существует только, только лишь один мир!»?)
* Разнообразные, но лежащие в общем-то в этой же самой плоскости миры Черных магов, каждый из которых заключен как бы в одиночную камеру личного своего «гуахо».
* Простирающиеся в беспредельность пространства несоприкосновенных, различающихся уровнями и правилами игры миров, по которым пролегают страннические пути Белых магов.
